Что творится на строительстве многоэтажек в Москве по программе реновации?

Откровенный рассказ строителя о том, что происходит на стройке.

Читатель сетевого издания «Москва онлайн» (MSK1.RU) Владимир Г. проработал два месяца в должности монтажника-разнорабочего. Студент смог поучаствовать в строительстве домов, в которые будут переселять москвичей по программе реновации жилья. Он прокладывал проводку, хотя совершенно не разбирается в электрике и такой работой никогда не занимался. Владимир рассказал, как рабочие воруют на стройке.

«Воруют всё, что не приколочено»

Мы шли на обед с приятелем, который позвал меня сюда работать. По дороге к бытовкам, в которых работяги едят, отдыхают и переодеваются, заметили молоток, прикопанный песком. Инструмент был уже негодный: металлическая часть вся проржавела, а деревянная рукоятка обломана.

Мы с другом забрали этот молоток. Шутки ради примотали изолентой какую-то палку к рукоятке. Забили пару гвоздей в деревяшки, которые разбросаны по стройплощадке в невероятных количествах.

За пять минут мы очень привязались к орудию труда. Гордились им. Назвали безобразную конструкцию молотом и спрятали его. Для верности снова прикопали инструмент песком. Не помогло. После обеда увидели, что нашего молота на месте нет.

Мы сильно расстроились. Как так? Зачем, почему? Кому вообще взбрело в голову забрать этот хлам?

— Какое же мерзкое ворье работает с нами! — сказал я тогда.

А товарищ на это вдруг сильно рассмеялся:

— Так мы ведь тоже этот молоток сперли!

Одна из важнейших задач на стройке — не потерять казенное имущество и снаряжение. Человеческая жизнь не так важна, как перфоратор. В первый день на мне провели инструктаж по охране труда.

— Ну, голова на плечах есть, в школе учился. Просто не отпили себе ничего, — сказал мне складовщик Антон (имя изменено), после чего меня послали прокладывать электрокабели, которые я вижу впервые в жизни.

Зато не счесть, сколько от коллег я услышал пространных рассуждений о том, в каких немыслимых масштабах воруют строители из других бригад. Они искренне осуждали их, косились на них, когда те оказывались рядом. У меня сложилось убеждение в безгрешности нашей бригады.

А потом прораб на утренней «летучке» траурным тоном объявил, что кто-то украл 11 километров кабеля с нашего склада. Через пару недель он сказал, что кто-то уволок еще 13 километров. Не знаю точно, что это был за кабель. Наверное, всё же UTP. Мой знакомый, который сдавал цветмет множество раз, сказал, что похититель заработает на этом тысяч 200. Это — четыре месяца работы на стройке.

«Стащить инструмент — высший класс»

Наш склад — это несколько комнат на подземной парковке строящейся многоэтажки. Паркинг мы называли подвалом. Там темно и холодно. Спускаться с десятого этажа в туалет кто-то считает слишком долгим занятием и, чтобы не отрываться от работы, справляет нужду прямо в дыры в полу. Поэтому на подвальных работяг постоянно льется моча с дерьмом. В «Сталкере» Андрея Тарковского было что-то подобное. Работать в подвале ужасно.

Склады запирают амбарным замком. Над дверьми висит камера видеонаблюдения. Впрочем, ключ от замка можно попросить у коллеги, который сейчас трудится в подвале. Им выдают ключи, чтобы не искать складовщика по всей стройплощадке. А камера же попросту не подключена — провод от нее болтается неподалеку. Это не секрет: Антон сам хвастается всем своей идеей. Поэтому своровать стройматериалы со склада — занятие очень простое.

Воруют и мигранты, и русские. Коллеги сплетничают, что наши руководители — и те не брезгуют что-нибудь утащить домой или на дачу. С позиции простого монтажника судить глупо, но кажется, что масштабы воровства колоссальные.

Воруют на стройке вообще всё: стройматериалы, аккумуляторы, какие-то расходники и снаряжение. Стащить инструмент — это высший класс, потому что хранятся они не абы где, а в специальном контейнере, в котором заседает складовщик, и выдают их под запись. Всё равно крадут.

Бригады воруют у работяг из других компаний-подрядчиков и даже у своих трудовых товарищей. Оставил гвоздезабивный пистолет на две минуты вне поле зрения? Считай, и не было у тебя пистолета. Искать вора бессмысленно, поэтому готовься платить деньги за пропавший инструмент.

Один из напарников рассказал, что большие грузы воруют так: сообщники подгоняют грузовики к забору. И проворовавшиеся строители просто перекидывают награбленное за «кордон», а на той стороне подельники всё закидывают в машину. Грузовик уезжает, а работяги спокойно возвращаются к работе.

Поражает система охраны. На первый взгляд может показаться, что на стройплощадку просто так не попасть. Но для этого всего лишь нужно знать название одной из многих контор, участвующих в строительстве этих домов. Название нужно пробубнить сторожу на КПП. Вот так можно попасть сюда. Кажется, что сделать это может любой желающий.

«Отказался воровать — разочаровал коллектив»

Как-то у того самого подвального склада мы разговорились с коллегой. И вдруг он безмятежным, простодушным голосом говорит:

— А не хочешь лампы со склада слямзить?

Я ответил, что нет. Человек смутился — не из-за своего предложения, а из-за того, что я отказываюсь. Он стал приводить всяческие аргументы:

— Вон Виталий! Он себе восемь ламп взял, Сема — четыре. Толя тоже прихватил. Я в «Леруа Мерлен» ездил вчера, там эти же лампы по тыще рублей за штуку стоят. А так бесплатно взял. Да ладно тебе, они с прошлого объекта.

— Да зачем мне лампы?!

— Как зачем? — оглядел меня с досадой человек. — Вот у тебя дача есть?

— Нет.

— Ну и что?! Дома ремонт сделаешь!

Короче, отказался я от ламп. Разочаровал коллектив.

Позже мы обсуждали это с другим молодым монтажником. Я гневался, говорил, что тихое, мелкое воровство ведет к тому, что это становится нормой. Что воруем не у конторы, а у наших соотечественников, которым жить в этих домах. Что практикуется это во всех сферах, везде, на всех — на высших и низших должностях. Что всё это в итоге ведет к тотальной коррупции, потому что последовательно закрепляется в сознании мысль: «Ничего такого в этом нет».

— Ну и что? — ответил мне тогда коллега. — Я сам четыре лампы вчера украл. Я их на даче в мангальной поставлю. И что кому с этого будет? «Украл карандаш — страну разворовал», ага. Но а что я могу сделать, кроме как воровать? Ты столько говоришь, а что делать? Я не буду воровать, но а если всё и так разворовано? Если денег нет дачу обустроить? Пока ты говоришь — тебе же самому ничего и не достанется.