Железные дороги финансировали торговцы водкой: история накопления крупных капиталов в XIX веке

В период отпусков мы отвлечемся от рынка лома и посвятим время традиционному экономическому вопросу: «Кому на Руси жить хорошо?».

Среди подписчиков электронной газеты «Вестник рынков металлургического сырья», сайтов ИНФОЛОМ/RuslomNews собственники бизнеса и генеральные директора составляют не менее 25%, да и многие другие люди порой интересуются вопросом – «как им удалось?». Если олигархи нынешнего времени сделали свое состояние на приватизации советского наследия и использовании административного ресурса, то дореволюционные толстосумы вышли из системы винных откупов и подрядов на железнодорожное строительство, чему и посвящен наш обзор.

 

Откупное дело в России имело старинные корни. Особое место в нем принадлежало винным откупам, сыгравшим важную роль на первоначальном этапе возникновения крупных состояний в предпринимательской среде. Они дали начало крупнейшим состояниям многих видных промышленников XVIII и XIX вв.: Яковлевых, Злобиных, Гусятниковых, Сапожниковых, Струговщиковых, Губиных, Кирьяковых. Винные откупа были важнейшей статьей доходов и представителей титулованной знати екатерининской и позднейших эпох: светлейшего князя Потемкина, графа Безбородко, князей Гагариных, Долгоруких, Куракиных, графов Шуваловых и др. «Питейное дело» в течение XVIII — 1-й половины XIX в. превратилось, благодаря откупам, в одну из наиболее прибыльных сфер российского предпринимательства.

Российская империя, с ее пестротой экономических, хозяйственных укладов жизни, отличалась значительным разнообразием путей накопления. В исторической литературе одним из этих путей уделялось больше внимания, другим меньше. Повышенный интерес в отечественной историографии до недавнего времени вызывали вопросы развития крупной фабричной промышленности из крестьянских кустарных промыслов на примере, главным образом, текстильной промышленности Центрального района. Подробно исследовался также путь перерастания казенной мануфактуры в частное предприятие фабрично-заводского типа и складывания на этой базе крупных капиталов, в частности, в горно-заводском деле. Значительный интерес был проявлен к изучению вопросов формирования капиталов в хлебной, чайной торговле, и развития вотчинного хозяйства. Другим путям накопления капиталов, в частности в «питейном деле», в сфере производства и торговли вином, повезло меньше. Пожалуй лишь П.ИЛященко, видный исследователь экономической истории России, еще в 1950-е гг. обратил должное внимание на винные откупа, как на один из важнейших источников накопления капиталов. Все предыдущие «источники наживы и обогащения, — отмечал он, — бледнеют перед системой откупов, в особенности винных», являясь, «пожалуй, одним из самых крупных в России источников накопления капиталов», «важнейшим способом первоначального накопления». Надо сказать также, что в последние годы довольно активно занимаются этой темой иностранные исследователи, проявившие к ней серьезный интерес.

Между тем, приобретение крупных состояний в винно-откупном деле является одним из самых характерных путей формирования крупных капиталов в дореформенной России. В истории винных откупов можно найти яркие иллюстрации возникновения фантастических состояний. Здесь чаще чем в других секторах экономики складывались самые громкие богатства, причем в самые сжатые сроки. «Преимущество откупа, — остроумно замечал один из авторов, — состояло в том, что каждый кабак был как бы маленьким банком, куда стекались народные деньги, а деньги всегда были в России редким товаром»3.

Значение винных откупов для государственных финансов в дореформенный период было очень велико. Доход с винной торговли в последние годы существования откупной системы, ликвидированной в 1863 г., составлял до 46% всех поступлений в государственную казну, опережая, начиная с 1840-х гг., поступления от прямых налогов — подушной подати и оброка с государственных крестьян, вместе взятых4. Достаточно сказать, что в Англии, к примеру, он не превышал 24% всех государственных доходов, во Франции — 9%, в Пруссии — 6%5. За 140 лет существования винного откупа в России «питейный» доход казны увеличился, по некоторым оценкам, в 335 раз.

Винные откупа обязаны своим становлением Петру I. Екатерина II распространила откупную торговлю в кабаках на всю Россию. Право торговать водкой и вином на определенный срок сдавалось государством с торгов. Кто больше давал на торгах за право торговли в определенной местности, тот и становился откупщиком. Он платил в казну сколько было установлено, открывал питейные заведения, вел торговлю вином с тем расчетом, чтобы получить доход. Откупа в России были сложным, но прибыльным предприятием.

Своего апогея винно-откупная торговля достигла в правление Николая I. После периода казенной продажи вина (1817—1826 гг.), в течение которого доходы казны от нее значительно упали, с возобновлением винных откупов по инициативе министра финансов Канкрина, поступления в казну до начала 1860-х гг. возрастали, согласно официальной статистике, непрерывно, увеличившись почти в два раза: с 64,8 млн руб. в 1825 г. до 126,4 млн руб. в 1861 г. Лишь к концу этого периода, в 1862 г., они вновь несколько снизились — до 123 млн руб.7 Хотя в неофициальных подсчетах существуют разночтения: по одним оценкам поступления в казну снизились к концу откупного периода гораздо резче — до 91,7 млн руб.8; по другим же, напротив, откупщики дали казне дохода гораздо больше — около 160 млн руб.9

Но доходы самих винных откупщиков росли еще быстрее, хотя в их определении оценки расходятся гораздо в большей степени, чем в отношении доходов казны, что обусловлено разной методикой подсчетов и неполнотой данных. Так, при определении совокупного дохода откупщиков А.Я.Киттары исходит из следующего расчета. Согласно данным, приведенным в его работе, в 1856 г. все население потратило 151 млн руб. на потребление алкогольной продукции. Из них, по его подсчетам, 82 млн руб. попали в казну, а остальные 69 млн руб. достались откупщикам10. Видный экономист тех лет И.К.Бабст оценивал ежегодные совокупные доходы откупщиков в гораздо большем размере. По его оценкам их ежегодный доход в одних только великорусских губерниях простирался от 182 до 202 млн руб., а по всей империи в целом, доходил до 600 млн руб. Примерно схожими были и оценки некоторых других исследователей, например, Илиша — от 500 до 600 млн руб. А бывший в свое время министром внутренних дел и хорошо знакомый с ситуацией в откупном деле граф А.А.Закревский приводит еще более высокую и твердую цифру совокупного дохода откупщиков в эти годы, определяя ее в 781 285 000 руб. серебром ежегодно11. Присоединяются к этим оценкам и более поздние исследователи. П.ИЛященко, ссылаясь на сведения тех же А.А.Закревского, И.Г.Прыжова, Дмитриева замечает: «Прибыли откупщиков были громадные: по исчислениям некоторых авторов, одни легальные доходы откупщиков в середине XIX века достигали 600—780 млн руб. ассигнациями ежегодно»12.

Многие исследователи, при этом, склоняются к мнению, что определить, сколько наживали откупщики, вообще невозможно. Так, отмечают, что к их «легальному» доходу нужно присоединить украденные и утаенные от выплат суммы. Например, бывший откупщиком Гарфункель, задолжав казне 1 125 000 руб. (серебром), бежал за границу, в Париж, с казенными деньгами, сделался французским подданным и жил там спокойно с прежней роскошью. Другой откупщик, задолжав государству 1 млн 200 тыс. руб., отдал только 500 тыс. руб., а остальная часть долга с него была списана. Такого рода списания становились общим правилом. Кроме того, были нередки случаи, когда имущество откупщиков, принимавшееся в залог под обеспечение их долга по высокой цене, на поверку оказывалось незначительным по своей действительной стоимости. А иногда это имущество вообще не могли найти. Так, откупщик Евреинов не внес в казну около 4-х млн руб. Но когда с него решили эту сумму взыскать, то оказалось, что его имущество и капиталы просто куда-то исчезли. Ко времени отмены откупной системы общая сумма «недоимки» государству откупщиков составила по официальным данным, собранным по великороссийским и «привилегированным» губерниям с 1827 по 1859 гг., около 28 млн руб.16, а по другим данным свыше 50 млн руб. К этой сумме можно прибавить и те «утаенные суммы, которые выкачивали из народа на местах разного рода доверенные лица, сидельцы, приказчики и прочие служащие откупщиков», что составляло, по мнению некоторых авторов, еще не менее 250 млн руб. чистой прибыли.

«Сведения о питейных сборах в России», составленные в Государственной канцелярии, дают возможность получить данные о численности и составе группы винных откупщиков в этот период, и размерах платежей по откупу, платимых ими в казну. Всех откупщиков, «заведовавших питейным делом», или (как обозначено в «Сведениях») «лиц, участвующих в питейных откупах» среди 70 млн населения, числилось на четырехлетие 1859—1863 гг. 21619 человек. В том числе, по Великороссийским губерниям — 147, в «привилегированных» (т.е. прибалтийских и западных губерниях, включая Царство Польское) — 29, «чарочных» откупщиков — 37, по Сибири — 320.

Принимая во внимание указанную численность винных откупщиков (216) и вышеприведенные данные о размерах их совокупного ежегодного дохода по всем откупам в целом в этот период (если опустить крайние цифры, то это, в среднем, 300—500 млн руб.), среднестатистический ежегодный доход каждого откупщика можно оценить никак не менее 1 млн руб., или даже более. Изымая из него половину суммы на штатные и нештатные расходы по обслуживанию откупа (на то, что издержки откупщиков составляют до половины их доходов указывают авторы «Сведений о питейных сборах») получаем сумму чистой прибыли в среднем до 500 тыс. руб. на каждого откупщика — колоссальное состояние по тому времени. Это, конечно, весьма приблизительная цифра, но и она дает представление о финансовой мощи данной группы российских предпринимателей. Так, состояние богатейшего откупщика того времени Д.Е.Бенардаки (грека по национальности) достигало 20 млн руб. Капитал откупщика-старообрядца В.А.Кокорева оценивался перед реформой в 6—7 млн руб. Сам он признавал, что за 8 лет пребывания в откупах (с 1847 по 1855 гг.) заработал 5 млн руб, считая эту сумму «умеренной»21 Крупнейший откупщик Е.Г.Гинцбург (выходец из «черты оседлости») «заработал на откупах до 8 млн руб. серебром»22.

 

Дмитрий Егорович Бенардаки

В значительной мере подтверждают вышеприведенные расчеты имеющиеся данные о суммах обязательных платежей, уплачиваемых за год откупщиками в качестве сбора в казну за право владения питейным откупом на четырехлетие 1859—1863 гг. Так, совокупная сумма обязательных платежей 216 лиц, участвующих в питейных откупах, за год составляет 127 769 488 руб. 32 коп., что в пересчете на каждого в среднем составило ежегодных платежей на сумму 591 525 руб. 40 коп. По группе же откупщиков, платящих самые высокие взносы в казну (не менее 100 тыс. руб. за год), которая насчитывала 145 лиц, размер средней суммы платежа составляет еще более высокую сумму, близкую к миллиону — 858 420 руб. По великороссийским губерниям (147 откупщиков) средняя сумма платежа в год составила 623 716 руб. По «привилегированным» губерниям (29 откупщиков) — 732 546 руб. 17 коп., по 37 «чарочным» откупщикам — 204 855 руб. Всюду расчеты произведены автором по списку 145 наивысших платежей, приведенных в «Сведениях».

Особенно обращают на себя внимание суммы платежей по трем сибирским откупам (два из них значились за братьями Мамонтовыми — Иваном Федоровичем, отцом знаменитого Саввы Мамонтова, и Николаем Федоровичем. — М.Г.). Они были одними из самых высоких — 7 259 750 руб., что в пересчете на каждого в среднем составляло 2 419 916 руб. Но в данном случае можно привести более точные цифры платежей братьев Мамонтовых. Известно, что почетный гражданин Иван Мамонтов вносил ежегодную сумму платежа за откуп 3 504 357 руб, а его брат, почетный гражданин Николай Мамонтов — 2 767 669 руб.24 Еще более высокие платежи уплачивал в казну в течение 1859—1862 гг. самый богатый откупщик этого времени Д.Е.Бенардаки — 19 015 422 руб. ежегодно, что составляло около 15% всех откупных сумм. Еще 27 откупщиков, кроме него, платили свыше 1 млн руб. в год, 30 откупщиков — более 500 тыс. руб., а 145 — более 100 тыс. руб. ежегодно. Понятно, что уплатив суммы, исчисляющиеся миллионами и сотнями тысяч рублей, в качестве платежного сбора в казну за право владения питейным откупом, откупщики рассчитывали получить в качестве дохода, и большей частью получали, значительно большие деньги. Даже согласно официальным данным, доход самого откупа превышал доходы казны от него в разные годы в 1850-х — начале 1860-х гг. в 1,4—1,7 раза. Хотя, конечно, были более благоприятные и менее благоприятные периоды для откупщиков. Так, особенно доходными для содержателей винных откупов были годы после Крымской войны (1856—1858 гг.), когда по свидетельству В.А.Кокорева «все откупа и всякая торговля и фабрикация шли необыкновенно выгодно по случаю вступления в народное обращение выпущенных во время войны денежных знаков, равно и вынутых из банков денег на образование разных промышленных обществ».

Таким образом, можно с достаточной определенностью говорить, что к моменту отмены крепостного права и развития новых экономических отношений в стране сформировалась достаточно заметная по численности группа предпринимателей — откупщиков, ставшая мощной по своим финансовым возможностям группой российских предпринимателей. Если учесть, что численность выбранных в эти годы свидетельств 1-й гильдии (по которой платили сбор откупщики) насчитывала в разные годы в целом по стране около 3—4 тыс., то содержатели откупов (216 чел.) составляли примерно 6—8% всей численности крупной гильдейской буржуазии, представляя относительно небольшую, но, пожалуй, ее наиболее мощную в финансовом отношении группу накануне наступления новой эпохи в социально-экономическом развитии страны. Кроме того, нужно иметь в виду, что содержатели откупов объединяли вокруг себя большое число обслуживающих откуп лиц (управляющих откупами, сидельцев, смотрителей, приказчиков, поверенных и др.), многие из которых также приобретали немалые состояния.

Но одной финансовой стороной возможности этой уникальной группы предпринимателей не ограничивались. Ее представителям были присущи целый ряд характерных качеств и черт, способствовавших быстрой адаптации к новым экономическим условиям посткрепостнической эпохи, переключению на новые формы и направления предпринимательской деятельности, новые источники обогащения. Какие же особенности отличают предпринимательскую группу, действовавшую в сфере винных откупов?

Прежде всего, обращает на себя внимание крайняя разноликость состава этой группы. Она была одной из самых социально разнородных и межнациональных по составу групп российской буржуазии, лишенная многих, присущих другим группам признаков замкнутости и корпоративности. Среди откупщиков были лица разного звания, состояния и происхождения, разной национальности и вероисповедания. Это еще раз доказывает, что власть денег не знает социальных барьеров и национальных различий. Перспективы получения крупной прибыли, «горячих денег» быстро устраняли все перегородки, предрассудки и предубеждения внутри этого клана предпринимателей, многие из которых были выходцами из самых низших слоев общества, а иные имели и достаточно темное прошлое. Как вспоминал известный публицист и общественный деятель К.А.Скальковский, рекрутировались откупщики «из разнообразных слоев общества. Один из крупнейших носил на лице рубец от удара косушкой, нанесенного в кабаке, когда миллионер был еще бедняком. Про другого говорили, что он начал еще скромнее, перенося по грязи на своей спине офицеров в каком-то захолустном городишке западного края».

Некоторые данные о составе откупщиков содержатся в уже использовавшемся нами списке «лиц, участвовавших в питейных откупах на четырехлетие с 1859 по 1863 гг». Из 145 откупщиков 63%, согласно подсчету австралийского исследователя Дэвида Крисчна, составляли купцы29. В числе их были и представители потомственного купечества (Д.Корнеев, В.Рукавишников, М.Якунчиков, И.Акатьев, Громов, С.Сазиков, Мамонтовы и др.). Были в их числе и старообрядцы, такие как В.А.Кокорев, и выходцы из лиц простого звания, как крупнейшие откупщики А.Воронин, В. Каншин, Евдокимов.

 

Кокорев Василий Александрович

Около 20% в приведенном списке откупщиков составляли «правительственные чиновники, еще 10% — отставные армейские офицеры и 4% — дворяне». Действительно, лица «благородного» происхождения, столбовые дворяне и офицеры, активно участвовали в откупах. Афанасий Васильевич Столыпин — губернский предводитель в Саратове составил себе немалое состояние на откупном деле. Видными откупщиками были известный либеральный дворянский деятель А.И.Кошелев, выходцы из старинного дворянского рода братья Шиповы, один из которых (С.А.Шипов) был Казанским губернатором. Богатейшими откупщиками были действительный статский советник Н.Г.Рюмин, отставной поручик И.Протасьев, поручик Мясников, полковник И.В.Лихачев, генерал-майор Корейша, князь Вяземский, князь Мещерский, дворянин С.Д. Башмаков. Кроме того, в среде дворянского сословия было широко распространено участие в откупном деле через подставных лиц, или на паях. Как отмечал один из современников, «члены Государственного совета, сенаторы и другие сановники тайно участвовали в откупах, имея паи».

Большую роль в винных откупах играли представители национальных меньшинств, разного рода инородцы и иноверцы. Значительное число среди откупщиков составляли лица греческого происхождения, переселившиеся в Россию после русско-турецких войн. Виднейший из них — отставной поручик Д.Е.Бенардаки. Известными откупщиками были семьи Варваци и Алфераки, П.Скараманга, К.Комнино, Аггей Абаза, купцы С.Карали и Морголи, а также Маразли, Алафузов, И.Е.Кондоянаки и др.

Можно отметить также крупных откупщиков: Санкт-Петербургского 1 гильдии купца Капгера и купцов Кранцфольда и Крона, баронов Корфа, Фитингофа и Нолькена — немецкого происхождения.

Немало среди откупщиков было выходцев из «черты постоянной еврейской оседлости». Крупнейшие из них: почетные граждане Евзель Гинцбург, Городецкий и И.Бродский, купцы Ицхак Утин, Райхи, А.И.Горвиц, Лохвицкий, A.M.Варшавский, А.Френкель, а также откупщики Португалов, Зискинд, Герцель, Л.Kpoненберг, М. и Л.Фридлянды, Малкиели, Ханан Венгеров, Рабинович и др. В целом, можно говорить, что они составляли до 10% и выше общей численности откупщиков в годы перед отменой винных откупов.

Современники отмечали в среде откупщиков целый ряд лиц особенно выделявшихся своим богатством. К ним можно отнести Д.Е.Бенардаки, В.А.Кокорева, Алфераки, А.Воронина, Н.Г.Рюмина, Голенищева, В.Каншина, И.Ф.Утина, Е.Гинцбурга, Фитингофа, М.Якунчикова, Кононова, Власова, Соловьева, Базилевского, Мамонтовых. Все это были люди разной судьбы, но представлявшие собой яркие, крупные личности. Писатель Н.СЛесков, сам некоторое время служивший в откупах, писал, что откупная среда изобиловала талантливыми и энергичными деятелями.

 

Евзель Гавриилович Гинцбург

Некоторым из них сжатые, но емкие характеристики дают мемуаристы — современники и позднейшие публицисты и исследователи. Первым по богатству среди откупщиков считался греческий поселенец в России отставной поручик Д.Е.Бенардаки. Он «нажил огромное состояние своим умом и ловкостью». Кроме откупов он занимался овцеводством, горными заводами и золотопромышленностью. Своим богатством славился в Таганроге и другой откупщик из греческих выходцев Алфераки, отцу которого Екатерина II пожаловала на юге огромные земли. Огромное состояние нажил на откупах А.Воронин, начавший, по слухам, свою карьеру кучером. Он был крупнейшим домовладельцем, имевшим «чуть ли не 60 домов в столице». Едва ли не крупнейшим откупщиком в то время, после Д.Е.Бенардаки и В.А.Кокорева, был В.Каншин. Карьера крупного откупщика, а позднее банкира И.Ф.Утина началась более чем скромно в одном из захолустных местечек северо-западных губерний «черты оседлости». Будущий барон Е.Гинцбург также был выходцем из небогатых евреев Западного края и впоследствии, разбогатев, «купил свое баронство» у герцога Гессен-Дармштадтского. Он держал откуп в Севастополе, во время его осады в Крымскую кампанию, где, по отзывам, «прекрасно заработал». Его поверенный, как рассказывают мемуаристы, «оставил южную сторону с кассою одним из последних, чуть ли не одновременно с командующим гарнизоном». Владельцем великолепного дома в Петербурге, построенного архитектором Бонгардтом, будущим строителем здания Рейхстага в Берлине, был другой крупный откупщик барон Фитингоф.

Важной особенностью откупного предпринимательства было то, что оно чрезвычайно способствовало возникновению и укреплению тесных связей откупщиков с верхами дворянского общества, с сановной правительственной бюрократией. И это понятно. Многие царские сановники, губернаторы, находясь на государственной службе, искали побочные источники обогащения, были «негласными откупщиками» — явление, как свидетельствуют мемуаристы, «распространенное в то время в высшей администрации». Департамент податей и сборов, ведавший откупами в Министерстве финансов, шутники прозвали «департаментом подлостей и споров». А сам министр финансов Николая I граф Е.Ф.Канкрин любил приговаривать по поводу винных откупов: «Я знаю, что дело это нечистое, да денежки чистые». Даже в губерниях «черты еврейской оседлости», где свирепствовали повсеместные ограничения в правах и на передвижение для основной массы еврейского населения, мемуарист такими словами описывал привилегированное положение содержателей откупов: «Что же говорить о самих откупщиках, разъезжавших в каретах и водивших знакомство с губернаторами и генералами? Эти новоиспеченные аристократы и их слуги во многом напоминали иудейских вельмож времен Нехемии».

Высокопоставленные деятели царской администрации и представители придворных и аристократических кругов остро нуждались в людях, способных оказать соответствующие услуги. Большие деньги, оборачивающиеся в сфере откупов, открывали двери самых высоких кабинетов и гостиных. Так, дочь Д.Е.Бенардаки вышла замуж за французского посла в Петербурге, а его сын «славился своим остроумием в высшем обществе». Н.Д.Бенардаки сделал в 1865—1875 гг. блестящую придворную карьеру, пройдя путь от камер-юнкера до церемонийместера и только скандальная женитьба прервала ее. В 1881 г. он был лишен придворного звания33. Другой откупщик И.Ф.Утин «был весьма популярен в Петербурге, сыновьям своим дал прекрасное воспитание, дочь выдал за профессора М.М.Стасюлевича». Он вложил крупные средства в строительство дворца для великого князя Константина Николаевича. Выдающуюся роль в Петербурге играл В.А.Кокорев. Он выступал ближайшим советником министра финансов Ф.П.Вронченко, «питавшего к нему неограниченное доверие», и других царских сановников. По этому поводу светлейший князь А.С.Меньшиков, славившийся своим желчным остроумием и сарказмом, даже острил будто, Вронченко «коммерции-советника Кокорева сделал тайным советником».

Еще более тесные связи имели винные откупщики с представителями власти на местах, с местной администрацией. Это были самые прочные узы — денежные. Существовала целая система взяток, подкупов, дарений, носившая практически легализованный характер. Масштаб этих, неподвластных центральной власти, «неуставных» отношений не поддается никакому учету. Чиновничество, даже самое высшее в губернии — управляющий казенной палатой, советники губернских правлений — было во власти откупщиков и получало от них жалованье; даже губернатор «получал на канцелярию свое пособие». По свидетельству И.Г.Прыжова, содержатель откупа, взяв его «прежде всего старался задобрить чиновников и одних угощал пирами, другим в виде жалованья в известное время высылал деньги и водку». По сведениям другого исследователя, взятым из данных учета по одному из откупов «в небогатом городе с уездом «в Новгородской губернии, по этому откупу в 1856 г. было роздано чиновникам натурой 836 ведер алкоголя36. Известный либеральный деятель А.И.Кошелев, сам бывший 10 лет откупщиком, в записке, поданной министру финансов в январе 1853 г. писал: «получать жалованье из откупа считается теперь не взяткою, но жалованьем безгрешным, прибавочным к казенному жалованью: маленький уездный откуп тратит на экстренные расходы около 5 тыс. руб. и сверх того расходует безденежно около 600 ведер вина, а по губернским городам расходы несравненно значительнее».

Откупщики платили содержание не только государственным чиновникам, но и полицейским и судебным чинам. В изданных министерством финансов сведениях по питейному делу за 1858 г. приводится весьма откровенный перечень «экстраординарных расходов откупщика». Причем, авторы указывают, что сведения собраны частным порядком и что другие данные показывают еще более высокие цифры расходов.

СУММЫ ВЗЯТОК В XIX ВЕКЕ ОТ ОТКУПЩИКОВ ГОСЧИНОВНИКАМ

Само правительство вынуждено было признать устами министра финансов А.М.Княжевича (заявившего об этом в представлении Государственному совету в 1862 г.), что откупная система «держит на откупу местную администрацию, сделав через то бессильными все меры к водворению в ней честности и правоты»39.

Разросшаяся система подкупов делала влияние откупщиков беспрецедентным, и они со знанием дела его использовали. «Чрезмерная, по выражению того же Княжевича, монополия откупщиков» содействовала формированию у них целого ряда специфических черт. Первая из них — способность проводить масштабные хозяйственные, торговые и финансовые операции, умение во время мобилизовать крупные денежные средства, сформировать деятельный персонал для обслуживания откупа. При этом откупщики проявляли удивительную энергию и организационный размах, открытость, контактность, умение приобретать доверие и нужные связи и использовать их к своей выгоде. Так, В.А.Кокорев свидетельствует, что когда в 1850 г. он вместе с Бенардаки «уговорился взять откупа Санкт-Петербургский и Московский со всеми уездными городами… сумма заключенного с казною контракта простиралась до 65 млн руб.. На обеспечение платежа этой суммы и на приведение дела в ход нужно было наличных капиталов и залогов несколько миллионов. Одних служащих было потребно более 5 тысяч лиц». Такое огромное предприятие, добавляет он, «можно было сделать только с пособием кредита, и при том такого, который выражал бы широкое и безусловное доверие». И Кокорев блестяще справился с этими трудностями. «Лишь только огласилось, — пишет он, — намерение осуществить столь громадное дело, я был завален залогами и капиталами от разных лиц, желавших поместить их в мои дела». Нужны были еще огромные капиталы «на заблаговременный прием откупов, но и тут дело обошлось легко». В течение месяца он подписал векселей и расписок на 4,5 млн руб.

Оборотной стороной этого влияния откупщиков стала их привычка к крупным злоупотреблениям, обману, вседозволенности, паразитированию на казенном финансировании, использованию методов обогащения, носивших зачастую полуфеодальный характер. Все эти качества особенно бросаются в глаза на фоне приниженности, сословных ограничений и замкнутости других групп российских предпринимателей дореформенного времени.
Откупщику, к примеру, было даровано право носить шпагу, как и дворянам, он мог содержать военно-полицейскую команду («корчемную стражу»).

На негативные стороны откупной системы обращали внимание многие современники и исследователи. По словам одного из откупщиков, «питейный откуп без злоупотреблений был невозможен: в откупе все с начала до конца основано на обмане». И позднее специалисты — исследователи особо подчеркивали, что влияние откупной системы отражалось «до известной степени на всем складе русской общественной жизни, главным образом, вследствие практиковавшихся откупщиками и их уполномоченными самых разнообразных злоупотреблений как по торговле крепкими напитками, так и вообще против имущества отдельных лиц и их личности»41.

Средства получения прибыли применялись самые разнообразные. Прежде всего становилось правилом незаконное повышение цен. Так, в конце 1850-х гг. вместо трех руб. за ведро, как следовало по закону, откупщики продавали по 8 руб. и даже по 10 руб. за ведро, то есть по 40 коп. и 50 коп. за бутылку вместо 15 коп. как указывалось в газетных объявлениях. С теми же кто требовал законной цены, полиция расправлялась жестоко, как со «смутьянами». Во-вторых, откупщики продавали разбавленную водкой воду с примесями. Использовались для этого чаще всего настойки из «дурмана», иногда табака; примешивали также «для крепости» медную окись и другие «ядовитые и одуряющие» вещества. Так, в отчете Министерства внутренних дел за 1860 г. приведены свидетельства, что в 1859 г. в разных местностях происходили беспорядки, вследствие злоупотреблений откупщиков, поставлявших «вместо вина грязную, разведенную примесями жидкость, которую они продавали под именем полугара по цене от 12 до 20 руб. серебром за ведро». «До какой-же цены может дойти водка?» — спрашивали у откупщика. — «Да, до цены шампанского», — отвечал он, потирая руки42. Широко использовалось откупщиками также данное им еще при Александре I право заводить «негласные кабаки». Позднее откупщики пользовались этим средством обогащения как бы по традиции.

Один из самых противоправных, направленных против личности методов, приносивших немалый доход откупщику и его многочисленным служащим, был связан с правом розыска так называемого «тайного вина». По откупному договору с правительством никто не мог ввозить водку во владение каждого откупщика из соседних местностей. Поэтому откупщик имел право на всех дорогах и заставах ставить свою стражу и обыскивать проезжающих. В помощь этой страже правительство давало также солдат, подчинявшихся откупщику. Стража эта получила название «корчемной». С использованием «корчемной стражи» были связаны особенно многочисленные злоупотребления. Так, в ряде «малороссийских» губерний откупщик имел право не только обыскивать проезжающих, но и конвоировать их от одной заставы до другой, а если они останавливались на обед или ночлег, то учреждать за ними надзор. Если дворян, чиновников, духовных лиц «корчемная стража» обыкновенно не трогала, то с крестьянами она не церемонилась. Один из мемуаристов вспоминает: «Везут они в город, на рынок, рожь, рыбу, пеньку. Около заставы — стой. Если дашь откупщику выкуп — тебя пропустят без задержки. Не дашь — жди, пока обыщут. Еще хуже было обозам, когда везли товар. Приходилось на каждой заставе откупаться. Были разбои и издевательства. Стража нижегородского откупщика хватала на заставе проезжающих мужиков и обирала, или надругалась». Применялась и такая хитрость: стражники подкладывали бутылку водки в мешок с овсом и бросали на дороге, перед заставой. Проезжающий крестьянин подбирал, не подозревая, мешок. Около заставы его обыскивали, находили улику. И мужику приходилось либо сесть в тюрьму, либо отдать страже откупщика все, что у него есть43.

Наличие стольких, феодальных по своему характеру, привилегий, привело к такому положению, что откупщики, по признанию самой администрации, стали представлять «силу, против которой личность отдельных людей была мало обеспечена и бороться с которою, подчас, было невмочь не только для частных лиц, но даже и для органов высшей правительственной власти»44. В последние десятилетия откупного периода злоупотребления откупщиков стали явлением повсеместным и совершались в самых широких размерах даже в столицах. В самом Петербурге, где главными содержателями откупа были крупнейшие откупщики Бенардаки, Кокорев, Воронин и др., дело дошло до того, что 1 ноября 1851 г. последовало высочайшее повеление о производстве следствия о злоупотреблениях по петербургскому откупу. Однако главные откупщики сразу же бросились к министру финансов с просьбой о защите, в результате чего уже через 10 дней повеление было отменено, а губернаторам был послан секретный циркуляр, в котором содержался вполне прозрачный намек смотреть на прегрешения откупщиков сквозь пальцы45. Так происходило в столице. В провинции же злоупотребления откупщиков чаще всего вообще не могли быть расследуемы, несмотря даже на желание властей. Так, когда самарский губернатор К.К.Грот попытался ограничить розничную продажу водки, бывшую одним из наиболее выгодных источников поступлений в казну, министр финансов заявил, что такие губернаторы должны уйти со своих постов46.

Еще более показательной была поддержка министром финансов борьбы откупщиков с возникавшими повсеместно в последние годы существования откупа «обществами трезвости» среди крестьян, вследствие чего многие откупа оказывались несостоятельными. К концу правления Николая I, вследствие роста злоупотреблений по продаже вина со стороны откупщиков и под влиянием духовенства, в народе обнаруживается стремление основывать «общества трезвости». Число их стало резко возрастать с воцарением Александра II, в преддверии готовящейся отмены крепостного права. Не только крестьяне в селах, но и горожане составляли «приговоры», чтобы водку больше не пить47. Откупщики забили тревогу. И здесь явственнее всего обнаружилась связь между ними и высшей администрацией. Еще в апреле 1859 г. правительство признавало, что «требуемые откупщиками меры к закрытию обществ трезвости неуместны». В июле того же года Святейший Синод отметил в своем указе, что он «благословляет священнослужителей ревностно содействовать возникновению в некоторых городских и сельских сословиях благой решимости воздерживаться от употребления вина». Однако сразу же вслед за тем откупщики обратились к правительству, настаивая «отменить указ Синода». И Синоду через министра финансов было сделано внушение: «совершенное запрещение горячего вина не должно быть допускаемо, как противное не только общему понятию о пользе умеренного потребления вина, но и тем постановлениям, на основании которых правительство отдало питейные сборы в откупное содержание». Указ Синода был отменен. Вместо него последовал иной указ: «прежние приговоры городских и сельских обществ о воздержании от вина уничтожить, и впредь городских собраний и сельских сходов для сей цели нигде не допускать»48. Общества трезвости были запрещены и подверглись преследованию.

В 1863 г. система винных откупов была отменена. Но к этому времени бывшие откупщики уже были готовы к переключению своей энергии на новые направления предпринимательской деятельности. Период первоначального накопления для них закончился и все свои силы и капиталы многие из них направляют на грюндерство, на поиск новых источников обогащения. Важную сторону экономических условий деятельности предпринимателей — откупщиков этого времени отмечает И.Ф.Гиндин. «Винная откупная система, — указывает он, — являвшаяся в России крупным источником первоначального накопления, вместе с тем, сделалась начальной формой казначейского финансирования крупных дельцов. Значительной правительственной поддержкой пользовались дельцы-учредители разных промышленных предприятий, вышедшие из числа разбогатевших откупщиков, использовавших в конце 50-х годов накопленные капиталы для приобретения больших недвижимых имуществ и для организации и учредительства новых предприятий».

Для осуществления своих новых предпринимательских проектов группа откупщиков, взращенная как на дрожжах, на государственной винной монополии, обладала целым рядом преимуществ: крупным «стартовым» капиталом, давними и широкими связями с правительственной администрацией на всех уровнях (от местной до высших ее кругов, вплоть до дворцового окружения), громадным организационным опытом (в т.ч. по мобилизации капитала, управлению крупными торговыми оборотами) и навыками по части использования самых разнообразных приемов и методов получения прибыли, включая и самые грубейшие из них (подкуп, обман, хищения), доказавшими свою высокую эффективность в отечественных условиях.

Нужно признать, что характерными чертами предпринимательской группы откупщиков, которые наложили определенную печать на облик значительной части крупной российской буржуазии и на ее дальнейшее развитие, были ее паразитирование на казенном финансировании и тяготение к устройству своих дел через подкуп и дачу взяток представителям государственной администрации сверху до низу. Это самым развращающим образом действовало как на первых, так и на вторых. Нельзя не согласиться со справедливыми выводами историка В.В.Похлебкина, отмечающего значительные «неписанные» привилегии «растущего класса русского купечества» еще в дореформенный период и обращавшего внимание на значение откупов в истории этого класса. Русское купечество «фактически «втихую» захватив в свои руки государственную монополию на водку в виде откупов, — пишет он, — превратило откупную систему в источник своего непрерывного и бесхлопотного обогащения». Особо подчеркивает автор роль откупов в складывании самого облика и характерных черт российского предпринимательства: «благодаря водке русское купечество уже в истоках своего существования стало привыкать не к деятельному соревнованию и жесткой, заставляющей думать и считать каждую копейку конкуренции, а к паразитированию и наживе на основе злоупотреблений, воровства из казны, фальсификации и ухудшения качества продукта, поскольку именно водочные откупа предоставляли все эти «редкие» возможности»50.

Последние предреформенные годы и особенно первые пореформенные десятилетия были временем необычайно энергичной и разносторонней предпринимательской деятельности бывших откупщиков. В руках крупных дельцов-учредителей «общероссийского масштаба», таких как В.А.Кокорев, Д.Е.Бенардаки, Е.Гинцбург, И.Ф.Утин и др. сосредоточивались множество разнообразных предприятий, относившихся к разным отраслям. Представители откупного капитала в условиях новых экономических отношений в стране, оказались чрезвычайно мобильными, более подготовленными и особенно чуткими в отношении новых, более современных форм и возможностей предпринимательства, в первую очередь спекулятивного характера, обещавших скорые и крупные прибыли, то есть прежде всего тех, что были связаны с быстрой оборачиваемостью капитала и ликвидностью ценных бумаг: с железнодорожными концессиями, банковским учредительством, игрой на бирже.

Первые пореформенные десятилетия открывали для этого широкое поле деятельности. Так, период 2-й половины 1860-х гг. характеризовался, вследствие целого ряда благоприятных условий, широким развитием в России денежного рынка, возвышением вексельного курса, появлением значительных свободных капиталов. Хорошо знавший внутреннюю экономическую конъюнктуру тех лет видный предприниматель и экономист А.П.Шипов отмечал, однако, в 1870 г., что эти капиталы «не обратились на разработку внутренних громадных залежей минералов,., ни на содержание полезных для нас фабрик и заводов, не пользующихся у нас покровительством; они даже не обращались… на учреждение столь необходимых при постройке железных дорог механических, локомотивных и вагонных заведений, ни на рельсовые заводы, вследствие пагубной иностранной конкуренции; но они обратились на спекулятивные подряды при постройке железных дорог, пользуясь особого рода покровительством; они обратились на биржевую игру, поощряемую нашими главными банками, и на открытие дисконтных банков — обыкновенное прибежище свободных капиталов, когда в стране является большая нужда в развитии краткосрочного кредита при трудности промышленных предприятий»51.

Можно говорить о том, что именно бывшие откупщики, ставшие теперь крупной финансовой силой: концессионерами, банкирами, биржевиками, связанные к тому же многими узами с иностранными финансистами, в значительной степени влияли в новых условиях на само направление развития капитализма в России в эти годы. Еще в 1862 г., последнем году существования откупа, 49 крупнейших откупщиков и промышленников во главе с В.А.Кокоревым (Д.Е.Бенардаки, В.С.Каншин, И.Ф.Утин, М.Н.Горбов, Мамонтовы, В.И.Рукавишников, Капгер и др.) выдвинули идею преобразования откупов и соединения их с постройкой железных дорог. С этой целью они проектировали создание «Агентства для взимания питейных сборов и Товарищества для сооружения железных дорог». Проект производил на современников впечатление грандиозной аферы. «Для сохранения платежного сбора в целости, — говорилось в проекте, — предлагается агентство на продажу вина сроком на 11 лет. Агентство отвечает за поступление питейного дохода (свыше 100 млн руб.) только при помощи развития в народе капиталов, а поэтому принимает на себя обязанность построить 2800 верст железных дорог». Это была попытка откупщиков продлить выгодную систему питейного откупа на более длительный срок, обеспечив себе к тому же громадные дополнительные прибыли за счет права эксплуатации построенных железных дорог. Его инициаторы надеялись, что они истратят на постройку дорог 224 млн руб., а получат в течение 50 лет их эксплуатации свыше миллиарда руб. серебром. Несмотря на поддержку многих влиятельных сановников, проект вызвал отпор в либеральной среде. Министр финансов М.Х.Рейтерн назвал проект «покушением на казенный карман»52. Возмущение в обществе было так велико, что имена создателей проекта, по повелению Александра II, были опубликованы в печати и 25 мая по его указанию проект был отвергнут53.

Иван Фёдорович Мамонтов

С именем Кокорева связана и еще одна крупная идея, отклоненная в верхах в 1868 г. — идея аренды у казны Николаевской железной дороги группой крупных капиталистов. В созданное ими Московское товарищество входили более 90 предпринимателей, в т.ч. бывшие откупщики И.Ф.Мамонтов, Н.Г.Рюмин, Д.П.Шипов, А.И.Кошелев и др. Отдельные неудачи не влияли на лихорадочный рост их деловой активности в наступавших новых временах. Среди учредителей Ярославской железной дороги — одной из первых, выстроенных частной компанией, наряду с крупным чиновником Министерства путей сообщения бароном А.И.Дельвигом, состояли братья А.П. и Д.П.Шиповы, Н.Г.Рюмин и И.Ф.Мамонтов. Все они, кроме барона А.И.Дельвига, были в прошлом откупщиками. Братья Шиповы приняли активное участие и в строительстве одной из самых известных частных линий — Московско-Сергиевской. Крупные барыши выручил на постройке железных дорог и другой видный представитель откупного капитала, выходец из дворян С.Д.Башмаков. Крупнейший откупщик Д.Е.Бенардаки стал, наряду с другими откупщиками, пайщиком Московско-Курской магистрали, купленной у правительства. Его сын Николай в 1860-е гг. активно занимался учредительством. Вместе с братом Константином он был солидным акционером Петербургского Международного коммерческого банка, где занимал влиятельное положение. Что касается К.Д.Бенардаки, то он в 1906 и 1907 гг. входил в ревизионную комиссию по проверке отчетов банка, а его пакет акций увеличился с 275 акций в 1900 г. до 426 акций банка в 1912 г.54 Бывший откупщик И.Ф.Утин возглавлял правление Балтийской и Либаво-Роменской железных дорог, а также являлся крупнейшим пащиком этих и других дорог. Получившие громкую известность и имя «железнодорожных королей» братья Поляковы также начинали свою деятельность со службы в откупах. Немалую известность в качестве железнодорожных концессионеров приобрели и бывшие откупщики Л.Л.Кроненберг и A.M.Варшавский.

Активно действовал на новой урожайной ниве железнодорожных концессий и банковского учредительства и сам признанный лидер откупщиков, «откупщицкий король», по выражению Саввы Мамонтова, В.А.Кокорев. Он одним из первых понял значение новых форм и направлений предпринимательства для расширения возможностей экономической деятельности. Среди его начинаний организация Общества Московско-Курской железной дороги в 1871 г., Общества Уральской железной дороги, созданного им вместе с давним своим партнером П.И.Губониным, тоже бывшим откупщиком, для постройки Уральской горнозаводской линии, с Луньевской веткой, строительство железнодорожной линии, связавшей Волгу с Доном.

Кокорев выступил одним из зачинателей нового банковского дела в России. Первой вехой на этом пути стало устройство в конце 1860-х гг. Московского Купеческого банка, инициатором и одним из основных организаторов которого он был, и в создание которого вложил много энергии. Еще больших усилий потребовало от него учреждение в начале 1870 г. Волжско-Камского коммерческого банка, к созданию которого были привлечены капиталы многих известных русских капиталистов. Большую роль сыграла опять-таки помощь бывшего откупщика, а теперь известного железнодорожного магната и заводчика П.И.Губонина. Являясь крупнейшим акционерным банком страны, Волжско-Камский банк стал единственным в то время Петербургским банком с большой сетью филиалов в провинции. Кокорев был инициатором и многих других крупных коммерческих предприятий, из которых наиболее важны нефтяные заводы близ Баку — новая отрасль для экономики России. Можно говорить о том, что он в это время стоял во главе акционерного учредительства в России.

Не отставали от Кокорева и другие бывшие откупщики. На волне широкого грюндерства учреждает в 1870 г. Промышленный банк в Москве, правда просуществовавший недолго, давний компаньон его по откупу П.И.Губонин. Соучредителем банка выступал князь С.М.Голицын. Банк представлял интересы предпринимателей — грюндеров и дворянской аристократии. Одним из учредителей Московского учетного банка и членом его совета стал еще один бывший откупщик С.И.Сазиков. Крупнейшими банковскими дельцами стали видные в прошлом откупщики И.Ф.Утин, Е.Г.Гинцбург, Л.Л.Кроненберг и др. Вот как описывает это превращение бывших откупщиков в дельцов новой формации один из мемуаристов: «Одним из первых переселился в Петербург Евзель Гинцбург и основал там банкирский дом в ту пору, когда частные банки едва нарождались. Банкирский дом сразу принял европейский вид, совершенно непохожий на откупной строй. В тоже время в Петербург переселились южные откупщики (Горовиц, Варшавский) и северные подрядчики (Фридлянды, Малькиели)… В выходцах из черты оседлости происходила полная метаморфоза: откупщик превращался в банкира, подрядчик — в предпринимателя высокого полета, а их служащие в столичных денди… Биржа, в которой только что начала развиваться спекуляция ценными бумагами, приводила к расточительности»55. Нужно сказать, что обосновавшийся в Петербурге банкирский дом Гинцбургов сыграл большую роль в учреждении многих акционерных банков и страховых обществ в стране. Министр финансов М.Х.Рейтерн отмечал, что «Гинцбург содействовал образованию в Петербурге и других городах России десяти акционерных банков и двух страховых обществ». Так, банкирский дом «И.Е.Гинцбург» участвовал в 1869 г. вместе с Л.Кроненбергом и др. в учреждении Петербургского учетного и ссудного банка, был в числе учредителей Киевского частного коммерческого и Одесского учетного банков, Харьковского Земельного банка56. Позднее Гинцбурги вплотную занялись золотопромышленным делом, а Л.Кроненберг — страховым делом.

В дальнейшем, представители откупного капитала все более расширяли поле своей предпринимательской деятельности, осваивая все новые ее формы и направления. Обращает на себя внимание тот факт, что бывшие откупщики деятельно участвовали в самых масштабных проектах экономической перестройки страны, направляя свою энергию в наиболее перспективные сферы деловой активности тех лет — в железнодорожное строительство, создание банковской системы, а вслед за тем, в учредительство крупных компаний в новых, перспективных отраслях промышленности (нефтяной, угольной, машиностроительной, золотодобывающей и др.). Все это позволяет говорить о том, что, несмотря на неоднозначную оценку характера и методов их предпринимательской деятельности, они внесли весомый вклад в развитие экономики пореформенной России.

Сайт «История государства» посвящён истории России. Основной упор — на разоблачении устойчивых мифов, сложившихся вокруг российской истории.